Описание путешествия в Москву Николая Варкоча, посла Римского императора, в 1593 году - Николай Варкоч

23 августа кормили в Логойске, у одного еврея. Логойск город с плохой деревянной крепостью и лежит на реке Гайне. Сделали 5 миль. На ночь останавливались в Юрьеве, городке, лежащем на реке Усяже. Отъехали 3 мили.

24 того же месяца кормили в лесу при одной речке, сделав 3 мили. Впрочем, останавливались в Борисове, довольно обширном городе, но с очень маленькими зданиями, как и обычно в Польше и Литве; близ него довольно большой замок, весь выстроенный из дерева. Город лежит на порядочной судоходной реке Березине. Сделали 2 мили. Здесь начинается большая дикая пустыня[12] и лес на многие мили пути.

25 того же месяца ехали в одну кормежку; дорога предурная, ночевали в лесу при какой-то реке, разбив палатки, а иные поставили себе шалаши из листьев. Сделали 5 миль.

26 кормили в Наче. Этот город лежит на реке Наче и в совершенной пустыне. Отъехали 3 мили. Город выстроен только 9 лет назад и получил название от реки. Так как, к несчастью, кругом все разорено, то, чтобы люди имели причину селиться там, король Стефан[13] дал этому месту льготу на 20 лет, и именно такую, чтобы поселившиеся там жили свободно от всякой подати и службы. После того как была дана такая льгота, тотчас же нашлись многие, которые настроили тут всего: с полной готовностью отправлялись туда купцы и ремесленники, заведена была там таможня, и в течение 9 лет выстроился и городок. Здесь г. посол отправил Ганса Крамера, Мельхиора Ципфера и меня, Стефана Гейса, вперед, в Москву, на Смоленск, с уведомлением о его приезде к тамошнему воеводе, чтобы, когда он приедет к границе, скорее и без промедления продолжать ему свой путь дальше. Так и поехали мы в тот же день на 2 телегах и сделали до Бобра 4 мили. Этот городок лежит на реке того же названия; в нем много домов, в которых курят водку. Ночевали в дрянном местечке Дрешанке, проехав 2 мили.

27 того же месяца, сделав 6 миль, кормили в деревне Предишне. На ночь приехали в деревню В-ти (?)[14] после 4½ мили пути.

28 августа рано приехали в Оршу: это очень обширный город, лежит на реках Оршице и Днепре, или Борисфене, по которому идет много товаров в Смоленск и в Москву; там есть королевский, впрочем деревянный, замок, который, должно быть, значительная пограничная крепость и считается сильной, так как отчасти обнесен стеной и с одной стороны омывается Днепром, а с другой Оршицей. Но строения и укрепления нельзя и сравнивать с подобными в Германии. В городе знатный староста из Литвы по имени Андрей Сапега. По приезде туда я тотчас же пошел к подстаросте Яну Куплинскому, доложил ему о г. после и показал пропускную грамоту виленского воеводы, которую он удержал у себя и вскоре, по моему желанию, распорядился о помещении для г. посла с его придворными, а меня и г. Крамера снабдил проводником, который должен проводить нас до Смоленска. В тот же день мы и поехали дальше на 3 телегах и ночевали в Дубровне, сделав 4 мили. Дубровна – город и в этом месте последняя пограничная крепость против москвитян. Город лежит на Днепре, а по другую сторону крепости протекает река Дубровица. Эта крепость обширна в окружности, только вся деревянная; тут тотчас же мы оповестили о себе через нашего проводника, ехавшего впереди, и нас пропустили свободно.

29 августа кормили в Ивановце, деревне, проехав 4 мили. После того, сделав 3 мили, приехали мы на границу, где впадает в Днепр река Мерсика; с милю от границы прибыли мы в московскую деревню Васильевцы, а ночевали в лесу, отъехав 3 мили.

30 августа выехали рано, кормили в лесу при реке Ухине; сделали 7 миль. Оттуда мы прибыли к Смоленску, отъехав 4 мили. Мы должны были остановиться с добрый переезд от города и заявить о себе воеводе, после того к нам были присланы какие-то люди. Я уведомил о приезде г. посла и вручил от него письмо. Все хотели знать, со сколькими людьми приедет г. посол, и когда мы это сказывали, кто-то записывал все от слова до слова. Тут они уехали от нас, а потом приставили к нам приставов[15], прислали пива и водки, а вместо кушанья дали денег.

31 августа я упорно требовал ответа: на реке или на сухом пути примут они у границы г. посла? Об этом они не хотели мне сказать на словах, а вечером принесли одно письмо к г. послу, а другое отдали нашему проводнику к оршанскому старосте. Но я не смог получить устного ответа на мою настоятельную просьбу и потребовал, чтобы меня отправили водой, потому что наверное ожидал этим путем г. посла.

1 сентября под вечер они прислали ко мне молодого парня с телегой и двумя лошадьми, чтобы я скорее ехал к г. послу; я наскоро собрался, вечером же и уехал и в 4 часа, сделав 8 миль, прибыл в деревню Миркуш.

2 того же месяца остановился ночевать в деревне Чирине, после 12 миль пути. Там мне надобно было опять объявить о себе[16]. Когда же я сказал, что меня везет москвич, тотчас же велели ему ехать в объезд города и приставили кого-то другого к моей телеге. Но когда я миновал мост и с добрый переезд находился от крепости, меня остановили; с другой дороги привели ко мне москвича, и мне должно было отпустить его: так уж заведено у них. Сделав 4 мили, в полдень я приехал в Оршу. Там я встретил г. посла и вручил ему письмо от смоленского воеводы, в котором говорилось, что г. посол должен приехать на границу 12 сентября.

Еще прежде, 31 августа, в бытность мою в Смоленске, г. оршанский староста позвал г. посла к себе в крепость в гости и прекрасно угощал; на пиру были также и некоторые из его служителей вместе с молодыми дворянами.

1 сентября ужинал у г. посла князь Юрий Горский (?)[17].

2 сентября вышеназванный князь подарил г. послу 5 возов сена, 2 бочки овса и бочку пива. В Орше мы пробыли до 10 сентября.

10 того же месяца г. посол отправил по реке Днепру большую лодку с некоторыми вещами в Смоленск, а мы поехали в 3 колясках, 9 телегах, с 2 вершниками и проводником, которого отрядил нам тамошний староста.

Переправившись на пароме через Днепр, мы ехали 4 мили от Орши до Дубровны. Тут пристали у одного старика-еврея, который оказался очень добрым к нам.

11 того же месяца кормили в Ивановце, отъехав 4 мили. Ночевали в Баеве, после 3½ мили пути. Эта деревня – на реке Мерейке; дорога туда предурная. Москвитяне хотели, чтобы мы подали знак, как приедем туда; и по требованию г. посла пущено было ночью несколько ракет, сделано также много выстрелов, чтобы москвитяне лучше могли узнать о нашем приезде.

После этой стрельбы утром 12 того же месяца приехал московский гонец осведомиться, прибыл ли г. посол, и дал знать, что на границе нас ожидают.

По окончании завтрака мы двинулись к московской границе, которая с малую милю пути от Баева; там, по другую сторону моста на реке Мерейке, тотчас же приняли нас двое знатных бояр с 30 верховыми лошадьми и 20 подводами, каждая парой, на которые мы положили все наши вещи; потом по настоящей дикой пустыне они провожали нас 6 миль до ночлега в дрянной деревне Кутковой.

Двое приставов, назначенных к г. послу, по имени Казарин Давыдович Бегичев и Иван Ипатович Зубов при нашем приеме пышно одеты были в золотую парчу и в другие дорогие шелковые одежды.

Как только мы доехали до границы Московской земли, все содержание для нас стало даровое, так что мы совсем не тратились ни на кушанье, ни на подводы: так уж у них водится.

13 того же месяца мы ехали в одну кормежку и на ночь остановились в Глухове, в 40 верстах, или 8 милях. В этой деревне г. посол подал приставам по их требованию список своих людей, которых всего было 33, а 5 лиц – сын г. посла, Христофор Унруг, Гейнрих Вальштейн, Ганс Рейхарт Штейнбах и Раймунд Утман – вписаны были впереди придворных дворян римско-императорского величества и потом считались за них же.

14 того же месяца мы отправились в Смоленск, но прежде чем доехали до города, за милю от него выехал к нам навстречу по приказанию великого князя[18] тамошний воевода Игнатий Григорьевич Вельяминов с большой пышностью и с 300 конников; воевода одет был в дорогую золотую парчу, а конь его красовался в золотом хомуте. Многие из его служителей позначительнее тоже были в золотых парчевых, а другие в дорогих шелковых одеждах. Этот воевода принял г. посла от имени великого князя с такими обрядами: подъехав к коляске г. посла, он слез с лошади, а г. посол вышел из коляски, оба сняли шапки и подали друг другу руки. После того опять надели шапки, и воевода сказал г. послу следующее: «Сними свою шапку! У меня есть к тебе слово от великого князя». А г. посол отвечал ему, что у него есть слово от его христианского императора, так пусть воевода и снимет наперед шапку. Потом оба и сняли шапки. Тут воевода принял г. посла от имени великого князя. После такого приема он провожал нас всю дорогу до Смоленска. Это большой славный город и лежит на Днепре. Говорят, что в нем 200 церквей; при нем есть и крепость, очень высокая, только вся деревянная. Это самый знаменитый пограничный город на польской стороне[19]. Но чтобы мы не могли видеть эту крепость[20], воевода велел нам перед самым городом переезжать Днепр с нашими приставами; там стояло тысяч до 4 народа, которых удивлял наш приезд; да им и то казалось странно, что воевода поехал крепостью на своем коне и поджидал нас за городом, а мы с другой стороны реки должны были проезжать самую малую часть города. За городом воевода и люди его проехали с нами еще небольшое расстояние, а потом вернулись назад, и нас провожали только наши приставы до ночлега в Богдановке, в 15 верстах от Смоленска. Это деревня, лежащая на реке Косатне. Сделали 3 мили.